|
ДВА СЛУЧАЯ
А какие там реки? Есть ли озера?
Это всегда интересует меня в первую очередь.
Казалось бы, кому-кому, а мне задавать эти вопросы не совсем кстати.
Если признаться по совести, я совершенно не умею плавать, из-за чего уже
четыре раза тонул. И все же ничего не могу поделать со своей "рыбацкой
душой". Не могу и не хочу отучить себя от воды.
Чем же так приворожила меня вода?
Будь то кипящее гигантскими валами море, быстрая река или тихое лесное
озерко, все равно. Они привлекают меня какимито чарами, устоять против
которых у меня не хватает сил.
Вот море. Сегодня оно поражает вас своей дикой яростью и страшной
силой, с которой бросает волны на прибрежные утесы, а завтра это же море
будет спокойным и ласковым.
Большая судоходная река привлекает широтой разливов, затонами,
песчаными косами, красотой берегов и островов и непрерывным движением
больших и малых судов.
Река поменьше, не судоходная, ласкает взгляд причудливыми извилинами
русла, дикими зарослями но берегам.
А лесное озерко, обнаруженное гами впервые, поражает своим безмолвием и
таинственностью. И не "дай бог", если среди этой тишины вдруг шлепнется
что-то у зарослей осоки. Сердце застучит, как мотор, глаза начнут шарить
но озерку. И хотя рядом никого нет, вы непременно скажете вслух: "Тут надо
попробовать..." Вы, конечно, определенно знаете, что крокодилы тут не
водятся, а в водяного не верите, и, что кроме карасиков да лягушек, здесь
ничего нет. Но вот как раз об этом-то вы уж вслух не скажете! Нет! Тайна
щекочет душу, и для человека это дороже всего. И пока вами не будут
исхожены берега таинственного озерка, пока вы не провалитесь несколько раз
по колена в тину и не поймаете двух-трех озерных обитателей чуть побольше
вашего мизинца, вы не покинете его. А когда будете уходить, оглянитесь и
дадите ему название - Тихое, Голубое или Светленькое...
Да, сколько радостных волнений я пережил, общаясь с водой!..
Попробую описать два случая из жизни, которые запомнились мне навсегда.
Мы жили в Ленинграде. Отец и мать боялись воды и ни за что нс
осмелились бы сесть в лодку. Нам, ребятам, они тоже никогда не разрешали
бывать на реке. Но вода манила меня, и я нс устоял.
Тайно от родителей смастерил себе легкую удочку и отправился на
рыбалку. И куда бы вы думали? На Аничков мост, что украшен скульптурами
чегырех коней и висит над рекой Фонтанкой на Невском проспекте. Меня уже
давно подзадоривали па это станки уклейки, идущие там гктер^.у, и желание
порыбачить с моста не давало покоя даже ночью.
Это было в один из воскресных жарких летних дней. Солнце палило, как на
юге. Люди двигались только по теневой стороне Невского. Мне это было на
руку и, обжигая босые пятки о раскаленные плиты тротуара, я быстро шагал с
удочкой в руках к заветному МОСТУ.
Уклейки резвились на поверхности, подбирая все, что упадет на воду.
Через минуту я уже спускал с гвоздиков на удилище ниточную леску без
поплавка с маленьким грузилом и крючком-заглотышем, на котором шевелилась
муха без одного крыла.
Леска спущена, удилище поднято в руках, муха качается над водой... И
только я опустил конец удилища, подбросив муху к стайке, как самая крупная
и быстрая уклейка еше на лету схватила ее. Подсечка - и уклейка повисла в
воздухе, переливаясь серебром.
А пока я перебирал леску руками, доставая рыбку, около .меня собралось
полтора десятка любопытных. Они любовались уклейкой и обсуждали мои
действия. Одни говорили, что рыбка непременно сорвется, так как я
тороплюсь и очень ее раскачиваю.
Другие признавали во мне умелого удильщика, восхищаясь правильностью
подсечки, и уверяли других, что все будет завершено благополучно.
С каждой минутой зевак набиралось все больше и больше.
Уже по панели моста нельзя было пройти, и прохожие останавливались и
спрашивали: "Что СЛУЧИЛОСЬ?"
Озорники отвечали: "Человек тонет".
Это известие мгновенно множилось и разносилось вокруг. Народ уже валил
валом к "месту происшествия".
А виновница торжества, опущенная в банку с водой, уже переходила из рук
в руки. Некоторые поражались ее живучестью, другие красотой глаз, третьи
удивительно правильным расположением чешуи, четвертые тем и другим вместе.
Шляпы, кепи и летние зонтики окружали меня со всех сторон. Некоторые
любопытные с настойчивостью газетных репортеров интересовались, сколько
мне лет, давно ли я научился удить, надоумил ли меня кто-нибудь или я сам
додумался попробовать счастья именно с этого знаменитого моста. Я не
успевал отвечать и подозрительно поглядывал на перемещения моего трофея,
так как среди взрослых появились мальчишки, которые могли бы
воспользоваться суматохой, и... прощай уклейка!
Наконец, я начал готовиться к следующему забросу, как вдруг услышал
голос: - "А ну, граждане, расходитесь! Чего нс видали?"
Я оглянулся. Передо мной стоял милиционер.
- Гражданин мальчик, собирайте удочки! Здесь не разрешается рыбачить,
понятно вам?
Смотав удочку, я собрался идти домой, но остановился... Хорошо одетый
мальчик лет шести, со слезами на глазах, тащил ко мне за руку своего папу
в белом холстинном костюме и в соломенной шляпе. Рыбка, очевидно, побывала
у малыша в руках, и теперь он устроил папочке скандал, требуя немедленно
купить се у меня.
Человек в соломенной шляпе, протягивал мне две. монеты по пятнадцати
копеек и умоляющим взглядом просил не отказать в просьбе.
Явиться домой с рыбкой все равно я не мог и отдал ее мальчику вместе с
банкой. Лицо счастливчика расплылось в широкую улыбку. Его отец с
благодарностью посмотрел на меня и приподнял шляпу. Довольные друг другом,
мы разошлись в разные стороны.
Спрятав удочку в развалинах старого дома, я как ни в чем не бывало
пришел домой. В голове рождались новые планы, а в кармане позвякивали
монетки, которые обеспечивали поход в кино на "Черный конверт" с участием
Гарри Пиля...
Теперь, когда прошло уже. много лет и мне приходилось ловить немало
крупной рыбы, я все же часто и с какой-то особой теплотой вспоминаю речку
Фонтанку, мост с конями и крошечную рыбку-волшебницу, наделавшую столько
переполоха, заставившую волноваться взрослых людей и даже постового
милиционера.
Почему же так быстро иногда забываются случаи с поимкой крупной рыбы?
Да потому, что эти случаи зачастую похожи друг на друга.
Но бывают истории и другого рода. хотя и с печальным концом, но которые
тоже запоминаются на всю жизнь.
Дело было летом 1954 года па Волге, у города Чебоксары.
Я и мой приятель Вадим выехали на небольшой мотолодке впервые в жизни
квочнть сомов. Расположение сомовьих ям мы хорошо знали, не раз видели там
сомовьи хвосты и слушали их мощные удары на вечерних зорях. Выйдя на берег
несколько выше ям, мы заготовили насадку - ракушки, слегка поджаренные на
костре, напились чаю и, как только село солнце, на веслах выехали на ямы.
Чтобы не запутать шнур за руль лодки, мы его распустили с носу, а лодку
пустили по течению вперед кормой.
Вадим сидел на носу со шнуром, а я на корме с квоками.
Какое-то особое тревожное ожидание овладело нами. В первый раз на
сомов! Что-то будет...
Выполняя уговор, мы сидели молча. Вокруг нас была полная тишина. Вадим
опустил в воду крюк и замер. Я осторожно проквочил три раза с перерывами и
через минуту повторил опять то же самое.
Прошло с полчаса. Нервы несколько "пообмякли", напряжение уменьшилось.
Ямы остались позади.
- Нет, вряд ли будет толк от этой затеи...- недовольно протянул Вадим.
Завели мотор, далеко объехали ямы. Спускаемся во второй раз. Опять с
напряжением ждем... Но как только мы миновали ямы, напряжение сменилось
досадой.
Ночь. Кругом тихо. Над водой блестят огни буксира, ведущего караван
барж. Спускаемся в третий раз. Спортивного азарта как нс бывало. Все
делаем машинально. Очень медленно тянется время. Тишина и спокойствие
располагают ко сну. Вадим, кажется, уже дремлет.
Так прошло несколько минут. И вдруг Вадим вскакивает с места. Шнур со
свистом летит за борт. Я роняю на дно лодки квок и, забыв о
предосторожности, кричу:
- Дальше ноги, дальше! Петлей захлестнет! Хватай за шнур, да
притормаживай с носа, с самого носа!
Вадим очень волновался, но, наконец, все же поймал шнур и начал
притормаживать.
Лодка дернулась вправо и пошла к берегу.
Я перескочил через ларь и, как только Вадим начал выбирать шнур, стал
укладывать его кольцами на дно лодки.
Вдруг шнур ослаб. Я еле успевал его складывать. Но вот он снова
натянулся, лодку рвануло влево и потащило обратно на ямы.
- Ох, чорт! Ну и тянет - ладоням больно! Нет, теперь не уйдешь!
- приговаривал Вадим.-А ведь я, Вася, чуть не уснул.
А теперь вот и руки, и ноги дрожат. Ну и рванул, дьявол! Хорошо, что я
слабо держал.
Тут Вадим вдруг стал быстро отдавать мне как будто совершенно пустой
шнур. Я кое-как успевал сбрасывать его в кучу...
Метрах в двадцати от лодки что-то тяжело шлепнулось об воду.
Мы мгновенно оглянулись, но увидели только подходившие к нам большие
круги.
Шнур опять натянулся и полетел из рук Вадима. Сом, очевидно,
рассвирепел не на шутку. Он с новой силой поволок нас через ямы к
фарватеру.
Прямо против нас опускался по течению караван барж. Снизу шел
быстроходный катер. Я насторожился. Вадим, увлеченный борьбой, ничего не
замечал. Сом тянул с нарастающей силой, увлекая за собой остатки шнура.
Катер, как нарочно, шел наперерез и, не сворачивая, ревел сиреной,
издавая резкие предупредительные сигналы.
Прошла минута. Сом тянул напрямик, катер быстро приближался,
увеличиваясь в размерах, но не сворачивал, Вадим оглянулся и выругался.
Катер был уже совсем близко и шел прямо на нас. Шнура в лодке осталось
несколько метров. Положение стало критическим.
- Что делать, Вася?
Я молча схватил нож и обрезал шнур, затем мгновенно выбросил весла и со
всей силы гребнул два раза в сторону. Катер проскочил метрах в пяти от нас.
Все было кончено.
Вадим, очевидно, не мог понять, куда девался шнур, и зачем-то смотрел
под лодку.
- Нс ищи, Вадим! Я обрезал.
- Зачем? Он бы свернул!
- После драки кулаками не машут. Ты же сам крикнул:
"Что делать?" Сядь и успокойся. Зачем рисковать? Что мы дешевле сома,
чорт бы его побрал?
Вадим начал сворачивать цигарку. Руки у него тряслись и не слушались.
Мы долго сидели молча, переживая случившееся и проклиная упрямство
капитана катера.
Лодка шла по течению.
Я стал искать ошибку в наших действиях и быстро нашел ее.
Надо было к концу шнура привязать буек и в случае надобности выбросить
его с остатками шнура за борт. Тогда, пропустив катер, мы могли продолжать
борьбу. Но недаром говорит русская пословица: "Не помучишься-не научишься".
Мы потеряли сома и приготовленные шнур и крюк, но зато нашли самое
дорогое для нас-горячее желание рыбачить с квоком.
Впоследствии мы ловили сомят до 23 килограммов, но первый упущенный
нами сом всегда рисовался каким-то особенным и уже, конечно, намного
тяжелее пойманных.
...Первая маленькая уклейка, пойманная среди бела дня на речушке в
центре большого города, и крупный сом, упущенный темной ночью по нашей
оплошности на Волге... Как не похожи друг на друга эти два случая, но оба
они дороги моему сердцу.
Вот какие незабываемые волнения переживаешь иногда на воде.
Безбрежное море, небольшая речка или даже крошечное озерко одинаково
западают в душу, потому что в моих руках удочка или другая, более "хитрая"
рыболовная снасть.
|
© 2006 "Большой улов". Все права защищены, по всем вопросам
|